Радиоактивный ураган 1986 года. За плечом истории

26 апреля 1986 был обычным весенним днем. Еще никто в стране не знал, что на Чернобыльской АЭС уже вырвалась на свободу безудержная стихия – жестокая и беспощадная. И никто не мог предположить, сколько несчастий натворит мрачная громада реактора.

…Чернобыльская атомная станция была первой на Украине - ее подключили к энергосистеме страны 27 сентября 1977 года. Сначала промышленный ток дал первый энергоблок. Позднее вступили в строй еще три, и ежегодная выработка электроэнергии выросла в несколько десятков раз. По неподтвержденным сведениям всего на ЧАЭС планировалось ввести до 12-ти реакторов.

Авария в 1986 году была не первой на станции. За четыре года до нее произошел случай, сведения о котором были обнародованы лишь спустя несколько лет – произошел выброс радиоактивной смеси из реакторного пространства блока № 1. Для ликвидации последствий той аварии потребовалось около трех месяцев ремонтных работ. По официальным данным, происшедшее не оказало серьезного воздействия на окружающую среду, и повышение уровня радиационного загрязнения окружающей среды было кратковременным.

Но то, что произошло через четыре года, не мог представить никто из создателей Чернобыльской станции даже в самом кошмарном сне. Причем, истинные последствия аварии, которую, впрочем, давно уже именуют катастрофой, не известны до сих пор…

Сначала в Кремле ничего не поняли. Или не хотели понять. Генеральному секретарю ЦК КПСС Горбачеву рассказывали сказки, что нет повода для тревоги, авария небольшая, уровень радиации минимальный, как на рентгене. И Михаил Сергеевич поверил…

В то время радиоактивное облако уже разносилось по Европе. Но Москва хранила воистину мертвое молчание. Да и другие были заботы - шла подготовка к очередному Первомаю. На первой полосе «Правды» от 27 апреля 1986 года - сообщение о ленинском субботнике и интервью с полеводами Дона. Только на другой день, когда в Чернобыле все пылало и дымило, как в аду, в программе «Время» прозвучало короткое, безликое сообщение.

На другой день информация о случившемся попала в советские газеты. Тоже лаконичное: «…поврежден один из атомных реакторов. Принимаются меры по ликвидации последствий аварии. Пострадавшим оказывается помощь. Создана правительственная комиссия». Но даже в этих нескольких строках власть умудрилась солгать. В Чернобыле не было даже дозиметров! Нечем было лечить людей, попавших в зону бедствия. Да и как им помочь – не знали.

Кремлевские пропагандисты не представляли и как освещать чернобыльские события. Правду – дозированную, тщательно процеженную сквозь сито цензуры - опубликовали 30 апреля в «Правде». Но газета опубликовала сообщение об аварии не первой полосе, а в «подвале» второй полосы. Там же была информация о двух погибших.

Горбачев выступил по телевидению только спустя три (!) недели после взрыва реактора.

«Нас постигла беда, - сказал генсек. - Характер аварии – чрезвычайно опасный. Мы впервые столкнулись с такой грозной силой, как ядерная энергия, вышедшая из-под контроля…».

Спустя много лет Горбачев оправдывался, говорил, что те, кто его информировал, сами не до конца понимали, что стряслось. Потребовалось время, чтобы получить оценку случившегося:

«Так что, возможно, что-то и утаивалось чиновниками, боявшимися ответственности, но в основном, думаю, мне сообщали все, как было. Картина прояснялась постепенно, с помощью и при участии ученых, инженеров, военных, вертолетчиков, шахтеров, персонала станции…».

Но почему Михаил Сергеевич не захотел посетить место аварии, поговорить с людьми? Отчего не попробовал с помощью компетентных людей оценить масштабы бедствия? Может, надо было не скрывать случившееся, а позвать на помощь специалистов из-за рубежа и действовать сообща?

О «советской Хиросиме», тем временем, уже вовсю трубили за границей. Зарубежные газеты пестрели убийственными заголовками: «Ядерная катастрофа. Советская атомная станция извергает атомные облака»; «Русские бегут из зоны смерти»; «2000 погибших в атомном кошмаре».

Вот образец народного черного юмора того времени: «Ускоренье - важный фактор, / Но не выдержал реактор, / И теперь наш мирный атом / Вся Европа кроет матом… Мирно в поле пашет трактор / За селом горит реактор - / Если б шведы не сказали, / Мы б и дальше там пахали».

…От Чернобыля до Киева – около ста километров. Радиация не только пришла в столицу Украины, она уже властвовала здесь. Но местные руководители не придали этому значения! На первомайскую демонстрацию собрали тысячи людей. В Киеве стартовала «Велогонка мира» - и на трассе толпился народ. В выходные киевляне устремились на дачи, радуясь теплому солнышку, выглянувшему из… радиоактивных облаков.

В Чернобыль стали отправлять людей. Позже их назвали ликвидаторами аварии. Они совершили подвиг – причем, не единожды, а многократно, поскольку иные проводили в Чернобыле несколько месяцев. Они не жаловались, не просили ни денег, ни наград. Просто приезжали в Чернобыль – по долгу службы или добровольно - и работали.

Сколько их осталось на свете спустя 35 лет?!

Эти люди спасли не только страну, но и весь мир, ибо масштабы трагедии были огромны и грозили стать необратимыми. Но многие ли знают имена инженеров, военных, пожарных, шахтеров, водителей, трудившихся в Чернобыле?!

Первыми жертвами Чернобыля стали ведущий оператор циркулярных насосов Валерий Ходемчук и сотрудник пусконаладочного предприятия Владимир Шашенок. А потом…

К тушению радиоактивного пламени приступили пожарные Владимир Правик, Виктор Кибенок, Леонид Телятников, Николай Ващук, Василий Игнатенко, Владимир Тишура, Николай Титенок, Борис Алишаев и их коллеги. Всего пожарных было 28. Как панфиловцев, которые вступили сражение с врагом в ноябре 1941-го под Москвой…

Водолазы Алексей Ананенко, Валерий Беспалов и Борис Баранов вошли в затопленные камеры четвертого реактора. Им надо было отыскать запорные клапаны и открыть их, чтобы отравленная вода полностью вытекла. Иначе атомную станцию сотряс бы новый взрыв.

Заместитель директора Института атомной энергии имени Курчатова, академик Валерий Легасов одним из первых приехал в Чернобыль и провел в зоне бедствия около четырех месяцев. Именно он настоял на немедленной эвакуации населения города Припяти.

Организм Легасова до пределе наполнился радиационным ядом. Но он не думал о себе. Хотел разобраться в причинах аварии, чтобы предотвратить будущие несчастья. Финал жизни академика - трагический. Он не стал ждать мучительной смерти, а сам пришел к ней. Легасов покончил собой ровно спустя два года после аварии на украинской АЭС. Спустя много лет он был посмертно удостоен звания Героя России…

Заместитель председателя Совета министров СССР, глава правительственной комиссии по расследованию причин аварии на Чернобыльской АЭС Борис Щербина без колебаний шел туда, где было опасно. Поддерживал людей, чем мог.

После длительной командировки в Чернобыль он заболел. Однако, Борис Евдокимович еще раз успел проявить себя – в 1988 году его снова командировали на трагический объект - он возглавил комиссию по ликвидации последствий землетрясения в Армении. Работал до последнего дня…

Заместитель главного инженера по эксплуатации Чернобыльской АЭС Анатолий Дятлов – неоднозначная, трагическая фигура. Он был отдан под суд и признан одним из виновных в аварии.

Дятлов отбывал срок – ему дали десять лет - сначала в Лукьяновской тюрьме Киева, потом - в колонии в Полтавской области. Благодаря ходатайству - сначала Андрея Сахарова, а после его смерти - вдовы Елены Боннэр и других ученых, Дятлова в 1990 году освободили. Однако, жить ему оставалось недолго…

Был у меня хороший знакомый - кавалер Ордена Мужества Хафиз Хаметов. Когда произошла авария в Чернобыле, он работал заместителем начальника управления Министерства среднего машиностроения. Это засекреченное ведомство занималось, в частности, восстановлением различных объектов. Хаметов вместе с другими специалистами приехал в Припять на следующий день после взрыва на атомной станции.

Его судьба во многом повторяет биографии других чернобыльцев. После нескольких командировок в зону атомного заражения, Хаметов тяжело заболел. Долго лечился, перенес четыре операции. Но не пал духом, продолжал работать. Снова приезжал в Чернобыль и на стене забетонированного четвертого блока оставил свой автограф. Так воины-победители в мае 1945 года расписывались на стенах поверженного рейхстага.

Увы, приходиться говорить об отважном чернобыльце в прошедшем времени. Хафиз Садыкович долго сражался с болезнью, но она все же его одолела. Как и многих других ликвидаторов аварии. Светлая им память…

* * *

26 апреля был трагическим днем в СССР еще до аварии на Чернобыльской АЭС. Ровно за 20 лет до этого, в 1966 году, разразилось землетрясение в столице Узбекской ССР – Ташкенте. Рано утром город содрогнулся от первых подземных толчков. Их сила составила 8-9 баллов, и продолжались они порядка 10-ти секунд. Однако, разрушений они принесли немало. были жертвы, но, к счастью, немногочисленные.

Ташкентцев, лишившихся крова, размещали в оперативно созданных палаточных лагерях. Было налажено снабжение продовольствием, питьевой водой, медикаментами. Для детей был организован летний отдых в пионерских лагерях.

Разрушенный город восстанавливался с участием жителей всех республик Советского Союза. Сюда ехали добровольно, и по долгу службы. И всего за три с половиной года Ташкент был восстановлен.

Впрочем, это не совсем так. До землетрясения столица Узбекистана была застроена в основном старыми зданиями и глинобитными постройками. На их месте вырос новый мегаполис с многоэтажными зданиями, построенными с учетом специфики сейсмоопасного расположения города.